Сочи криминальный. Труп в персиковом саду

Аватар пользователя Газета Сочи

Экстремальная журналистика. Самые громкие преступления в истории курорта. Автор Сергей Золовкин.

До того кошмара, что обрушился на бабу Маню в 1995 году, ей казалось, что все в этой жизни поправимо. Ну, не получилось с мужиками, а потом и с дочкой. Все как на подбор оказались запойными да драчливыми. Но Мария сама кому хошь может сдачи дать. Потому что всю жизнь полагалась только на себя. Пока не обанкротилась "птичка" - Адлерская птицефабрика - работала там Мария Ивановна на конвейере по убою бройлеров…

 

 

Трепыхаются они, подвешенные за ноги, а она в кольчужной перчатке своей, все острым тесачком по горлышкам чик да чик. Восемь часов подряд с перерывом на обед. Поначалу все кровь снилась. Потом прошло. Потом пенсия началась. И заботы о внучке Ире.

 

Ведь повторяла она своей непутевой судьбой мать. Прикладывалась к бутылке все чаще. Одна - к завтраку. Полторы - к обеду. Июльским вечером 1995 года Ирина была уже никакая. К тридцатому году ее не сложившейся женской судьбы каждый новый стакан распалял обиды и добавлял претензии.

 

Так что до своего рокового часа Ирина успела поругаться со многими. С соседкой по бараку. С буфетчиком в забегаловке. Со своим давним сожителем по фамилии Пилипенко. Именно его в первую очередь и возьмут сыщики Адлерского РОВД. Пилипенко задержат как основного подозреваемого в убийстве. Кто-то избил, а потом задушил несчастную Ирину в персиковом саду близ села Верино.

 

Сожитель ушел в "глухую несознанку". Молчание же, как известно, к делу не пришьешь.

- Тут ничего не поделаешь, - вздохнул один из сыскарей в коридоре райотдела милиции, - Видишь, бабуля, этого хмыря в наручниках? Это он твою внучку замочил. Так нам кажется. Но посадить его мы не можем. Законы мягкие. Приходится отпускать...

 

Мария Ивановна, как уже отмечалось вскользь, за свои 73 года повидала всякое. И ко всему в этой неказистой жизни притерпелась. Кроме потери единственной своей внучки. Только на нее и оставалась надежда. Вдруг за ум возьмется. Гулять бросит. Правнука подарит. К себе доживать заберет. А теперь?

 

Погоди, сынок, - попридержала сыщика старуха. - Это выходит, убил и не в ответе? Внучка моя в земле, а он - на свободе?

 

Что должен был ответить нормальный юрист нормального правового государства? Что бегающие глазки Пилипенко и ссадины на пьяной его роже еще не являются доказательством вины. Что назвать его убийцей имеет право только суд. Причем, не только у нас, но и в любой мало-мальски цивилизованной стране. Что поиск убийцы все равно продолжится. И его, скорее всего, раньше либо позже найдут. А пока надейтесь и ждите, вот моя визитная карточка, я буду информировать вас о ходе дознания и следствия через каждые десять дней...

 

Так должен был сказать районный детектив. Если бы был настоящим профессионалом. И если бы не очерствел душой за своим чертовым "конвейером". Где приходится копаться в чужой грязи, беспрестанно выезжать на убийства, взломы, грабежи, поножовщины... Но "оперу" было некогда. Он спешил на крупную кражу из палаты санатория. И на бегу лишь пожал плечами:- Ничего больше поделать не можем.

 

После освобождения единственного подозреваемого, по делу об убийстве внучки ничего и ни разу в милиции или в прокуратуре бабе Мане больше не сказали. И не только по причине специфического немногословия наших правоохранных служб. Говорить тут, скорее всего, было не о чем. Первая версия оказалась несостоятельной. А до остальных уже руки не дошли.

 

Текучка. Сроки. А тут убита всего-то какая-то пьянчужка, прости Господи. И всего одна бабка на ее стороне. Молчаливая и закаменевшая от горя старуха, переставшая с момента гибели Ирины ходить даже на рынок. Теперь баба Маня питалась исключительно хлебушком и молочком. И откладывала каждую копеечку. Ради чего?

 

Первый "звоночек" прозвучал в 1998 году. Баба Маня все чаще стала выходить на улицу и выискивать физиономии пострашнее. Остановила однажды незнакомого верзилу. Тот работает торговцем-перекупщиком турецкого лука на "казачьем" рынке. Но бабе Мане он показался Джеком-потрошителем.

 

Помог бы ты мне, милок, убрать одного нехорошего человека.

- Это как? - опешил миролюбивый коммерсант.

А вот так. Чтобы и духу его на этой земле не было.

 

И баба Маня показала 200 долларов. Даже от таких денег предприимчивый кавказец не отказался бы. Но впутываться в криминальную историю...

 

Да и явно не в себе эта суровая старуха. О чем и поведал несостоявшийся киллер своим приятелям. Все приняли бабкино предложение за черный юмор нынешней мутной эпохи. А один из мужиков даже принялся со смешком бабусю поучать:

 

- Кто же с такими деньгами заказы делает? Если хочешь кого-то в гробу увидеть, выкладывай хотя бы штуку баксов.

 

Баба Маня поджала губы и с невероятным усердием принялась изыскивать новые финансовые возможности. Продала все, что могла. Пустила на постой в свою комнатку в бараке одного курящего, пьющего, баб в дом приводящего, но исправного платящего. И весной этого года тронула за рукав своего соседа-таксиста.

 

55-летний здоровяк Виктор Поморский оценил всю деликатность "мокрого" заказа в 1 300 долларов. Потому что столько ему и показала старуха. 13 новеньких купюр с портретом американского президента баба Маня завязала в свой чистенький носовой платок. Такие деньжищи Виктору Александровичу заполучить очень хотелось, но хоть чем-то рисковать при этом - совершенно не хотелось.

 

Спектакль для одного зрителя

 

Простенькую операцию разрабатывали втроем: Поморский и его кореша из местного казачества. Сергею Лупову 45 лет, Леониду Кокошникову - 46. Каждый из них только с честной работой уживается тяжело. А с плутовством и аферами - свободно. Решили, что обвести наивную бабку вокруг пальца будет просто. А потом, когда деньги будут получены и потрачены, достаточно разыграть изумление после неизбежной встречи заказчицы со своим "заказом": надо же, убивали, убивали, а он выжил!

 

Однако пошло не так, как намечали авантюристы. Баба Маня указала на комнату жертвы в одной из коммунальных квартир Хостинского района Сочи. А потом и на самого Пилипенко у стойки пивного бара. Поморский зловеще прищурился и уточнил для "понта":

"Труп оставляем или как? Если без следов, возни больше. А значит и дороже".

 

Продавать бабе Мане было уже нечего. А от затянувшейся диеты шатало на сквозняке.

Ладно, пусть будет что закопать, - согласилась мстительница. И добавила ровным, пробивающим до озноба голосом, - Но я должна сама увидеть, как он умирает. Иначе не заплачу.

 

- Что теперь делать будем? - ломали голову заговорщики. Денег хотелось все больше. Крови не хотелось никакой. Решили, раз заказчицу зовут на селе Маней-птичницей, то и кровь ей предоставят куриную. Для чего пожертвовали петухом из курятника луповской родственницы. Нацедили в презерватив. "Убитому" оставалось незаметно его проколоть под рубашкой и прижать к груди.

 

Пилипенко обрабатывали вдвоем близ его запущенного жилища:

- Упадешь убедительно, козел, получишь 200 "баксов" и отпуск за городом недельки на три. Откажешься падать, сами положим. Навсегда.

 

Перед соседкой Поморский вошел в свой самый зловещий образ:

- Значит так, баба Маня. Стоило это очень дорого, но мы вычислили все же маршрут вашего убивца. Завтра он будет в Тиссо-Самшитовой роще. В 2 часа дня. Мои люди встретят его на тропинке. Будут бить из двух пистолетов с близкого расстояния. Прямо в сердце...

 

- А в голову, контрольный? - деловито уточнила Маня-птичница. Она уже прошла полный теоретический курс наемного убийцы. Последние годы не пропускала "Дорожный патруль" на ТВ-6, а также "Криминал" и "Чистосердечное признание" на НТВ. Ради самого главного праздника последних своих лет баба Маня отказалась даже отмечать 78 по счету день рождения. По какой-то дьявольской мистике он совпадал с днем заказанной ею смерти.

 

- Будет тебе и в голову! - не без досады среагировал Поморский. Еще одного презерватива ему было не жалко. Но вот курицу...

 

Лупов и Кокошников проверили стартовые револьверы "Страж" и, насмотревшись сериала про Никиту, к "часу Икс" облачились подобающе. Высокие шнурованные ботинки. Камуфляжные куртки. Черные вязаные шапочки-маски с прорезями для глаз. И - черный мотоцикл "Урал", в коляску которого казаки запихнули свою жертву.

 

Значит так, козел, - проникновенно втолковывали они Пилипенко, - Ты идешь. Видишь на площадке черную "Волгу" с бабкой. Тут выскакиваем мы и шмаляем несколько раз. Ты дергаешься, падаешь, одна рука с булавкой на груди, другая на голове. Мы кричим бабку и шмаляем по твоему кочану. И тогда ты еще раз дергаешься, прокалываешь вторую резинку на башке. Чтобы аж по морде текло. Если бабка пинать начнет, терпи и не пикай. Как понял?

 

Повторить оплаченное авансом задание Пилипенко не успел. Путь мотоциклу неожиданно преградили старший опер Хостинского ГОМа Боря Журавель, его коллега Стас Дроздов и замкомвзвода патрульно-постовой службы Женя Жогалев. Им уже было все давно известно. Каким образом - служебная тайна, понятная любому мало-мальски смыслящему в ОРМ, оперативно-розыскных мероприятиях. Уж слишком часто и со многими мошенники делились планами "прокинуть" старушку.

 

Судное место пустым не бывает

 

И Лупов, и Кокошников, и Пилипенко раскололись сразу. Они были настолько испуганы и ошеломлены, что признавались перебивая друг друга. Зато изумила всех баба Маня. Когда оперативники распахнули дверцу, она сидела в черной "Волге" Поморского и ждала желанной развязки.

 

Это шутка, шутка, не хотели мы никого убивать! - тут же запричитал Поморский. От страха здоровяк едва не обмочился. Старуха пронзила его тяжелым, как пуля взглядом. И спросила спокойно:

 

- О чем это здесь? Какой заказ? Доллары? Так меня этот сосед за картошкой подвезти хотел. Почему так много денег? А разве сбережения в нашем бараке хранить можно? Я их столько лет на похороны копила. На чьи похороны? Понятно на чьи...

 

Понятно это было и детективам. Но доказать умысел на заказное убийство у них не получилось. Баба Маня держалась на допросах как наши киношные партизаны перед гестаповцами. Не молвила ни одного словечка против себя. И тем самым вытащила из беды горе-"киллеров". В возбуждении уголовного дела Хостинской прокуратурой было отказано. Деньги бабе Мане вернули. За недоказанностью вины и отсутствием приговора пришлось в этом трагифарсе изменить все фамилии, кроме милицейских.