Сочи криминальный. Похищение любимицы Брежнева
Экстремальная журналистика. Самые громкие преступления в истории курорта. Автор Сергей Золовкин.
В памяти у каждого кто отдал милицейской службе хотя бы десяток лет, обязательно найдется случай, в свое время стоивший рассказчику если не микроинфаркта, то уж седин точно. Потому как наступают вдруг мгновения, от которых у человека в погонах зависит если не жизнь, то вся его дальнейшая служебная карьера.
Сразу для десятка высоких сочинских чинов такой "момент истины" подступил летом 1973 года. Это был первый год работы тогдашней красы и гордости курорта - гостиницы "Жемчужина". А в общемировом масштабе - время некоторой политической разрядки между СССР и США. "Железный" занавес со скрипом приподнялся. И вслед за правительственными делегациями по сокращению стратегического вооружения потянулись из-за океана представители различных общественных организаций…
Исторический поцелуй Генерального
Из Калифорнии в Москву прилетели миротворцы из числа американской творческой интеллигенции. В Георгиевском зале Кремля их самолично встречал сам товарищ Генеральный Секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев. Леонид Ильич почти без запинки прочитал подобающие приветственные слова и чуть не прослезился от умиления, когда прехорошенькая молодая американочка преподнесла вождю огромный букет цветов с пожеланием на русском и почти без акцента: "Мир. Дружба. Льюбов".
Отойдя от протокола, Леонид Ильич обнял прелестницу и поцеловал взасос именно так, как умел только он. Заблистали фотовспышки и "сладкая парочка" уже на следующий день была растиражирована на первых полосах почти всех советских и зарубежных газет. Так 22-детняя преподавательница хореографии Энни Холлман вошла в историю. И, к большому сожалению всех сочинских спецслужб, далеко не последнюю за время ее краткого пребывания в Советском Союзе.
"Контактам активно воспрепятствовать!"
Никогда не забуду как идейно зараженный, тьфу, заряженный автор этих строк, к своему нынешнему стыду когда-то демонстрировал лучшее качество советского человека. А именно - наступательную бдительность. На Центральном сочинском рынке парочка сытеньких пожилых негодяев иностранного производства с выпученными от изумления глазами снимала на любительскую видеокамеру абсолютно пустые торговые ряды и магазинный прилавок, загруженный единственным в ту пору доступным советским продуктом - огурцами громадными, желтыми, маринованными в уксусе и в банках емкостью 3 л.
Автор, как активно функционирующий завпартотделом не менее партийной краевой газеты, очень даже вознегодовал, принял боевую стойку самоотверженного защитника Родины и стал закрывать не только ладонями, но и грудью клеветнический объектив.
-Ноу! - выкрикивал при этом в холеные буржуазные лица весь свой богатый англоязычный запас автор. - Плиз, блин, в натуре! А то я ментов на хелп позову!
И было это в году эдак 1987. Уже в период ломки "совкового" сознания и на заре того самого, что принято было называть тогда перестройкой.
Стоит ли говорить, что означал для Сочи официальный визит капиталистических империалистов аж за две семилетки до Горбачева?! К тому же, иностранцев не рядовых, обласканных самолично товарищем Брежневым!!!
Остается только догадываться, в какое возбужденное состояние впал к началу августа 1973 года весь курортный КГБ. На усиленный вариант несения службы был переведен не только кадровый состав. В трудовой коллектив гостиницы, принимающей зарубежных гостей, наверняка с самого начала были внедрены несколько бдительных чекистов под надежным и внешне безобидным конспиративным прикрытием. Офицеры так называемого "действующего резерва", само собой, входили в руководящий состав не только "Жемчужины", но и любого мало-мальски уважаемого сочинского учреждения.
Густая сеть наружного наблюдения сразу из нескольких "силовых" структур взяла "под колпак" не только всю прилегающую к отелю местность. Зоркими наблюдателями были "заряжены" все этажи и фарцовка, как способ подрыва гордого достоинства советского человека, исключалась, казалось бы, напрочь.
Однако, как это всегда водилось на Руси, "гладко писано в бумаге"... Про овраг со стороны летнего театра как-то подзабыли. А оттуда посыпала бесстрашная малолетняя шпана с новоявленным советским приветствием: "Жвачка, мистер"!
С этой напастью решительные суровые мужчины в штатском справились довольно быстро. Дали несколько подзатыльников и накрутили до бурячного оттенка несколько пар ушей. Со взрослыми было сложнее. Не все из них оказались понятливыми и сознательными.
Отдельные провокационные вопросы и несанкционированные контакты отделу пропаганды сочинского горкома КПСС и местным спецслужбам предотвратить все же не удалось. Конечно, нужными людьми все намеченные места показов и встреч были, вроде бы, загодя тщательно "отпрофилактированы". Подобраны достойные, проверенные кандидатуры на роль народа. Продуманы и отрепетированы идеологически выдержанные вопросы о международной солидарности трудящихся и выдающейся роли советской и американской компартий в борьбе за мир во всем мире.
Но во время торжественного чаепития в Дагомысе, например, вылезла поперек регламента одна работница, хотя и передовая, но имеющая, оказывается, родственницу за границей. Сборщице самого северного в СССР чая все хотелось узнать, сколько может получать в США ее двоюродная тетка-официантка из армянской диаспоры города Сан-Франциско. На полученный ответ о тогдашнем почасовом минимуме в 3,7 долларов, советская труженица-мать отреагировала не как сознательная, а даже, наоборот, стала причинять ущерб престижу вскормившей ее великой державы путем громогласного изумления и явной зависти, чем окончательно перечеркнула намечавшуюся было перспективу получения Почетной грамоты ВДНХ.
Потом "отличился" невесть откуда просочившийся механизатор явно нетрезвого происхождения. Он приставал к гостям с расспросами насчет линчевания негров и возможности приобретения выжившими легковых автомобилей типа "Форд". И опять именно Энн Холлман продолжила изощренную, мастерски замаскированную идеологическую диверсию. Отказавшись от помощи специально подготовленного переводчика, она на ломаном русском открыла пораженным аборигенам некоторые яркие детали американского быта, как-то ускользнувшие от зоркого ока и острого пера советских журналистов-международников.
За всю историю социалистического Сочи, насколько известно автору, многочисленная, разветвленная и могучая сила советского КГБ так и не совладала ни с одним шпионом. Может быть потому, что на нашем курорте даже ихним Джеймсам Бондам работать вовсе не хотелось. Или же субтропическое побережье с ее легендарной Мацестой попросту не вызвало стратегически важного интереса у зарубежных спецслужб.
Но теперь подозрительная пропагандистская активность юной американки давала шанс отменно поправить положение. Контрразведка наладила плотную персональную опеку неугомонной американки. "Взяла в оперативную разработку", выражаясь на профессиональном сленге.
Тем ошеломительнее и тревожнее оказался результат, что дал знать о себе всего лишь за двое суток до отбытия делегации из Сочи в Киев, а затем в США.
Таинственное исчезновение.
Отсутствие Энн Холлман на ужине тревоги не вызвало. Незадолго до этого она жаловалось чопорной Долорес Уорнки, соседке по гостиничному номеру: "Эти хлебосольные русские покушаются на мою талию! Их "боршч" увеличил ее на два дюйма! Босс попросту выгонит меня из танцкласса. Кому нужен хореограф, толстая как... рашен матрьешка?"
Долорес тогда вежливо улыбнулась шутке и тут же забыла о ней. Но теперь ей начинало казаться, что диета здесь ни при чем. Сразу после ужина был намечен променад вдоль моря, однако в номере Энн не оказалось. Дожидаясь ее, миссис Уорнки пыталась разобраться в программе теленовостей и все больше нервничала. Огромный неподъемный ящик назывался у этих русских последней маркой цветного телевизора и вот уже битый час представлял в ядовитых неестественных красках своего коммунистического вождя. Тот вначале читал стоявшим поодаль какие-то листки, а потом награждал тех, кто сумел дослушать все это до конца.
Долорес хорошо запомнился этот большой бровастый человек. Полторы недели назад он несколько дольше, чем положено, обнимал и целовал в Кремле Энн. А теперь эта егоза куда-то задевалась, что начинало уже раздражать. Вдобавок, за тонкой гостиничной дверью поднялась непонятная суматоха.
- Верка, твою мать, чо возишься, дура? - возбужденно кричала куда-то в глубь коридора горничная. - На Штирлица опоздаем!
Миссис Уорнки ничего не понимала по-русски и ей не была ведома чарующая сила тех флюидов, что исходили от штандартенфюрера Тихонова, покорителя нежных женских сердец и сокрушителя любой фашистской сволочи. Долорес любила фильм "Серенада Солнечной долины" и песню "Бесамо мучо". Но сейчас решительной американке было не до музыки. Больше ждать было уже нельзя. И бывшая фронтовая медсестра американского экспедиционного корпуса приступила к активным розыскным действиям.
"Коза ностра" на сочинской набережной.
У моря было многолюдно. Сквозь фиолетовый бархат ночи пробивались откуда-то сверху такты духового оркестра. Долорес впервые так пристально вглядывалась в лица советских людей. Они казались ей мало улыбчивыми. Возможно, из-за их неприлично запущенных зубов. Некоторые умудрялись даже заменять их золотом! Да и одежда смотрелась блекло, мешковато, словно с чужого плеча...
Но в целом, удовлетворенно отметила про себя миссис Уорнки, небогатый этот народ кажется приветливым и дружелюбным. Вряд ли эти милые туземцы могли сотворить с посланницей великой державы что-нибудь дурное. Наверняка, Энн уже в номере и готовит для своей строгой, но справедливой соседки подобающие извинения...
Плавное течение релаксации оборвалось неожиданно и грубо. Громко отфыркиваясь, на ярко освещенный берег выбирался небольшой мужчинка в черных трусах до колен. Он невольно обращал на себя внимание. Почти все его поджарое и совершенно незагорелое тело было испещрено татуировками. Для знающего человека они сказали бы многое. Олень, бегущий с левого плеча к заходящему солнцу на лопатке, указывал географию прошлых отсидок: Сибирь, Урал, Крайний Север... Роза на правом запястье обвивала стеблем кинжал и была упрятана за решетку: 18-летие встречено в "зоне".
На месте обручального кольца палец крупно опоясывали буквы "ЛТВ". Это мог быть замаскированный вызов милиции: "Легавый твой враг". Или же: "Люби, товарищ, волю!". Всю грудь со шрамом наискось занимала плачущая мадонна с младенцем и парящий над ними орел. На чемоданчике в его когтях выделялось: "Ухта - Сочи". Так "блатные" выражали свою тоску по воле и по дому...
Миссис Уорнки, немало повидавшая на этом свете, конечно же сразу догадалась, из каких мест этот человек. Примерно таких же показывали у нее на родине в гангстерских фильмах про "коза ностру" периода борьбы за всеамериканскую трезвость. Только у этого типа нет сигары и автомата Томпсона. Зато, и это Долорес разглядела с леденящей душу отчетливостью, он поднял с прибрежной гальки косынку Энн Холлман!
Ошибки здесь быть не могло. Ни у кого в СССР не могло быть такой косынки! Кроме мистера Брежнева, которому именно Энн повязала на шею яркий кусочек синтетики с надписью "Peace" и изображением баллистических ракет и атомных бомб, жирно перечеркнутых крест на крест. Но вряд ли генеральный вождь одолжил американский подарок одному из своих не самых примерных подданных. Ведь этот гнусный завсегдатай местной тюрьмы Синг-Синг наверняка уже успел отправить бедняжку Энн на морское дно!
Оцепеневшая от ужасных предчувствий Долорес не могла отвести от убийцы взгляда. Русское чудовище почувствовало это. Негодяй многозначительно подмигнул миссис Уорнки, оценивающе оглядел ее с ног до головы и скептически ухмыльнулся: - Из-за "бугра", бабуся? Дойч? Из ГДР отдыхать приехала, говорю?
- Долорес поняла лишь одно слово и часто-часто закивала головой, пытаясь растянуть в улыбку онемевшие губы: - Да-да! Пришлось повоевать с немцами в Нормандии...
Услышав английскую речь, "мафиозо" как-то сразу сжался, сделался еще бледнее и меньше, принялся нервно озираться по сторонам: - Ешь твою, во влип! - бормотал он, не попадая ногой в штанину. - Мало мне было "червонца" по 58 - "прим"? 64-ю захотел? Он запихнул косынку Энн Холлман в карман брюк и почти бегом направился в сторону порта...
...Если бы миссис Уорнки даже владела русским в совершенстве, ей все равно невозможно было понять то, что дано лишь великой нации, поделившей себя на тех, кто сидит и тех, кто сажает. Сталинская статья 58, и 64-я статья Уголовного Кодекса от 27 октября 1960 года означали для каждого советского человека самое ужасное и непоправимое - измену Родине.
Нет трупа, нет преступления
Этот тезис из древнего права был всегда близок и понятен советской милиции. Хотя в любом современном учебном пособии для юристов-практиков обязательно найдется солидный раздел, посвященный "делам, возбужденным в связи с исчезновением потерпевшего". Под потерпевшим понимается, как правило, уже загубленный и хорошо припрятанный человек. Искать его тело - занятие, зачастую, более чем хлопотное. Это ничуть не проще, чем раскручивать нынешний квалифицированный "заказняк" - убийство, исполненное наемником-профессионалом.
Классическая схема расследования "дел без трупов" включает в себя 17 обязательных пунктов. 7 из них обоснованы на посыле: исчезнувшего в живых уже нет. Тогда, согласно академической разработке, необходимо установить вначале, "криминальный" это труп или нет? В зависимости от ответа следует или отказ в возбуждении дела за отсутствием события преступления, или же отработка шести так называемых "внешних" причин, включающих убийство, самоубийство, несчастный случай, голодную смерть в безлюдной местности и.т.п.
С живым, но не подающим о себе знать, получается еще сложнее. Теоретики требуют от практиков сразу десятка полтора неотложных следственных действий. Надо выяснить, по своей ли воле исчезнувший замолчал, по каким мотивам он это делает, не похищен ли он, не упрятан ли в "психушку", не угодил ли за решетку, не ударился ли в "бега" от карающего меча правосудия...
Но все это, повторяю, на бумаге. А в жизни нашей многогрешной пропажи людей без следа и весточки традиционно относились к наиболее "тухлой" категории дел. В советской милиции 70-х годов для энергичного и одаренного "сыскаря" это была своего рода "штрафная зона". Хуже могла быть только работа в спецмедвытрезвитель. Возможно, сегодня кое-что изменилось. Тогда же розыск без вести пропавших выглядел чаще всего как чисто канцелярское и малоэффективное занятие. Страна тоталитарного паспортного режима не без оснований видела основную причину исчезновений в бегстве из дома неверных мужей-алиментщиков и сексуально озабоченных дочек.
Поэтому и бумагу регистрировали не сразу. Отсылали встревоженных родичей и суженых куда подальше, до той поры, пока пропажа сама не объявится. Наиболее энергичные не выдерживали и принимались за саморозыск. И порой даже находили. Как совсем недавно, к примеру. Не без высокооплачиваемой помощи краснодарского уголовного "авторитета" родственники отыскали тайное захоронение сочинского водителя частного автобуса "Икарус". Пристрелил мужика его напарник из-за машины да сбросил в яму с мазутом в одной из станиц.
В 70-е годы в случае, если история начинала все больше смахивать на криминальную, а родственники все не унимались, им выдавали специальный бланк "протокола-заявления" по установленной форме МВД СССР. Там значилось десятка два пунктов, обязательных для скрупулезного заполнения. Подробный словесный портрет, особые приметы, наклонности, связи, знакомства, одежда, прежние судимости, болезни...
Такая бумага по негласной традиции хорошенечко отлеживалась в ящике милицейского стола и только потом со скрипом запускалась в работу. Малой скоростью рассылались запросы и поручения. Из года в год накапливались бумажки в розыскном деле. Изредка оно перерастало в уголовное. Как случилось это недавно и в Сочи, где прокурор Центрального района Казимиров своей властью возбудил таки уголовное дело по факту таинственного исчезновения одинокого пожилого человека из вожделенной для кого-то квартиры.
Для начала интенсивного расследования в данном случае понадобилось два с лишним года. Тогда же, в августе 1973-го, пропажа юной американки в считанные часы переполошила все "силовые" структуры Сочи. В каждом из чинов молниеносно обострился инстинкт самосохранения. Этот был тот самый редкий, и оттого еще более тревожный случай, когда руководству всех правоохранных структур в Сочи было что терять.
Свистать всех наверх!
В милицейской практике наработаны всевозможные рейдовые акции на все случаи уголовно-розыскной жизни. Это может быть тревога по случаю немедленного перехвата угнанной машины или же долговременная, массовая кампания по розыску наркотиков, оружия, беспаспортных бродяг... У каждого подобного мероприятия есть свое кодовое название: "Сирена", "Трал", "Перехват"...
Но до событий с Энн Холлман никогда еще не забрасывался в Сочи такой густой и широкий "Невод". Это был тот самый единичный случай, когда все без исключения сотрудники УВД, КГБ, воинского гарнизона и даже прокуратуры были подняты по одному на всех приказу. Исходил он от объединяющего и руководящего начала - из городского комитета КПСС.
Сигнал тревоги прошел по системе оповещения чуть ли не быстрее скорости звука. С того ужасного для миссис Уорнки мгновения, когда русский "мафиози" с косынкой бедняжки Энн в кармане скрылся ночной тьме не прошло и 5 минут, как возник словно из-под земли вежливый молодой человек в пляжном костюме, офицерской выправкой и сносным английским. В лучших традициях цивилизованного Запада он осведомился у Долорес, не нужно ли чем-то ей помочь?
Однако, не дослушав сбивчивый и взволнованный монолог, резко изменился в лице, уже не извиняясь, оборвал американку на полуслове, кинулся было в сторону, куда исчез татуированный с косынкой, но остановился, растерянно произнес несколько коротких русских слов, хорошо знакомых миссис Уорнки еще по встрече на Эльбе в 45-м, затем стремительно помчался в "Жемчужину". Не прошло и получаса, как все, кто отвечал за безопасность американской делегации в Сочи, были подняты на ноги и вызваны в сформированный по этому чрезвычайному случаю штаб.
Таких облав здесь еще не бывало
К ланчу следующего дня не скрывала тревоги уже вся американская делегация. Ее руководитель мистер Генри К.Лодж-младший потребовал встречи c "господами коммунистами из городского управления". В горкоме партии его принимали с подчеркнутой любезностью и клятвенно пообещали "устранить недоразумение" в течение суток. Американец выслушал заверения молча и в свою очередь гарантировал: о чрезвычайном происшествии с Энн Холлман дипломаты и пресса США узнают лишь в том случае, если делегация прибудет в Киев в неполном составе.
Оставалось всего 24 часа и это были самые жаркие сутки в истории курортного Сочи. Во избежание катастрофы розыск исчезнувшей гостьи решено было вести всеми наличными силами и сразу двумя эшелонами. Кураторы из управлений МВД и КГБ связывались со своими резидентами, содержателями конспиративных явочных квартир, агентами, доверенными лицами...
По спецучету "вылавливались" все ранее судимые сочинцы, хотя бы отдаленно напоминающие того татуированного. На подворный обход и тотальную проверку паспортного режима мобилизовывалась не только вся местная милиция, но и включаемые в спецгруппы гебешники, работники прокуратуры и даже суда. Никогда еще в истории Сочи не забрасывался столь широкий "Невод".
Бывший замнач УВД Александр Удалов, один из руководителей уникальной операции, перечислял гораздо позднее разнообразный "улов" всезахватного "Невода". Во время сплошного прочесывания гостиниц, квартир, домов, сараюшек и курятников повязали трех беглецов из колоний и одного вора "в законе", вот уже 5 лет находившегося во всесоюзном розыске.
У слабонервного "дикаря" случился сердечный приступ с дальнейшей потерей мужской работоспособности. В самый сладостный момент полуночного уединения с юной прелестницей вдруг резко застучали в дверь и громом небесным обрушился глас жены: "Милиция, проверка документов!". Как выяснилось уже в больнице, грозная супруга шалунишки тоже работала в милиции, но в Саратове. Однако голос у местной паспортистки оказался таким разительно похожим...
К исходу суток, путем личного сыска и оперативной проработки криминогенной среды, был выявлен и вытащен из лужи Валерий Грызлов по кличке Грыжа. Он валялся в стельку пьяный в густых зарослях у церкви, напротив теперь уже снесенного кинотеатра. Яркая косынка с перечеркнутыми крест на крест бомбами по-прежнему была у него в кармане.
- Да нашел я ее, нашел, сукой буду, начальник! - со слезой и биением в грудь клялся Грыжа на следующее утро. Изощренная пытка путем непредоставления опохмеляющей жидкости, а также тщательная внутрикамерная разработка с лучшим подсадным агентом УВД неутешительно подтверждали правоту условно-досрочно освобожденного Грыжи.
Косынка Энн Холлман была им действительно подобрана у обочины Курортного проспекта, довольно далеко от "Жемчужины". Значит американку кто-то затащил в машину и увез в неизвестном направлении? Тогда радиус прочесывания необходимо будет расширить до самых окраин Большого Сочи. Но хватит ли на это сил и, главное, времени?
Перепуганные американцы уже вылетели в Киев, когда так и оставшийся безымянным участковый уловил своим чутким ухом слабый стон из густых бамбуковых зарослей близ моста-виадука. В крохотной хижине, сколоченной из фанеры, забыв обо всем на свете, сплелась в объятии с местным ловеласом Ашотиком Энн Холлман.
Лучший курорт земли.
Уже в спецсамолете, посланном вдогонку за киевским рейсовым, Энн со счастливой улыбкой блаженного изнеможения рассказывала о том чуде, каким наградил ее Всевышний, когда свел с этим "бьютифул рашен мачо". Энн сразу же потеряла представление о времени, месте и пространстве. Этот парень, чем-то напоминающий самого Пресли, обладал гипнотизирующим взглядом удава. Он без лишних разговоров взял Энн за руку и повел от набережной куда-то за мост. Как и где была потеряна косынка Энн не помнит. Она вообще ничего не помнит, кроме ощущения полного счастья.
- Я бывала в самых разных странах мира, - скажет она чуть позже на пресс-конференции в Киеве. - Я знакомилась с самыми разными людьми. Но такой страны как СССР, такого города как Сочи и таких людей как сочинцы я не встречала еще никогда... Это - самая восхитительная сказка моей жизни.
Сочинского плейбоя Ашотика в сердцах и сгоряча немного побили, потом забрили в армию. Через несколько лет, как рассказывают, строгие ребятки из ГБ посоветовали ему переехать на историческую родину, в Ереван. Следы виновника самого нашумевшего лжепреступления в истории курорте затерялись на пепелище Карабахского конфликта...
Энн Холлман с год примерно письменно запрашивала сочинские власти: где ее возлюбленный и как можно с ним связаться? Говорят, что однажды она написала даже Брежневу. Но никто и ни разу ей так и не ответил...
