Сочи криминальный. Кровавая загадка «Сфинкса»
Экстремальная журналистика. Самые громкие преступления в истории курорта. Автор Сергей Золовкин.
На улице Воровского, 34 ничего, казалось бы, не напоминает теперь о той кошмарной бойне, что была здесь устроена 19 апреля 1995 года. Киоск частного предприятия "Сфинкс" тщательно отмыт от целого ведра крови залившего пол почти по щиколотку. Юная продавщица достает из холодильника водку "Ха-Ха!". В глубине торгового пространства проглядывает кушетка: коммерческая вахта идет круглосуточно. Тогда, роковой дождливой ночью, именно на этом месте бармену Косову (фамилии потерпевших изменены), была причинена "обширная резаная рана шеи с пилевидными, пересечением трахеи выше щитовидного хряща, пищевода, вплоть до позвоночного столба"...
Проще говоря, крепкие, не робкого десятка мужики - 32-х летний Косов, 38-ми летний Мезенцев, 29-ти летний Бовельский, а также Анна Неподшивных, 32-х летняя натренированная санитарка, усмирявшая в одиночку даже буйных психбольных, в считанные минуты получили не только свыше 100 (!) ножевых ударов в горло и грудь, но и были добиты... плотницкой ножовкой. Как в каком-то садистском и бредовом фильме ужасов жертвам попытались отпилить головы.
Понятно, что такого потрясения мирный курортный Сочи еще никогда не переживал. Это был общегородской шок. Взрыв общественного возмущения. Правоохранительной системе был брошен особенно наглый и оскорбительный вызов со стороны уголовщины. И не ответить на него достойно местные пинкертоны и шерлоки холмсы попросту не имели права.
Главный детектив запаздывает. А дождь идет. И смывает следы.
Чем громче преступление, тем больше всякого милицейского, прокурорского и прочего начальства толпится вокруг следователя, основного и самого ответственного участника о.м.п.- осмотра места происшествия.
Не забуду, как еще на первом году собственной следственной практики в Казахстане сыскной пес Красавчик вышел от места кражи на... товарища майора, начальника РОВД. Уж слишком неосторожно и преждевременно наследил он вокруг взломанного сейфа совхозной конторы.
Новые времена, судя по всему, культивируют новые служебные нравы. Даже дежурный судмедэксперт Золотарев более трех часов мок под дождем, не приближаясь к телам. Хотя в некоторых из них, возможно, еще теплилась жизнь. Все ждали дежурного следователя Центральной прокуратуры. А он задерживался. Точнее, его просто не могли найти. Трупы остывали. Вероятность точного определения времени смерти по показаниям термометра резко снижалась.
Но главное все же - субтропический, бьющий наотмашь ливень! Бовельский лежал за киоском. На мягкой земле. Там, где следы обуви отпечатываются наиболее рельефно. Их бы вовремя, умело закрепить. Зафиксировать, как говорят профессионалы.
И потом тщательно, сантиметр за сантиметром просеять все вокруг. Найти и изъять для будущих экспертиз любую ворсинку, волосок, царапинку, представляющие криминалистический интерес.
Эти требования - не назидательная чушь дилетанта, начитавшегося Конана Дойля с его Шерлоком Холмсом и Ватсоном. Это то, без чего дальше второго курса следственного факультета юридического ВУЗа попросту не пропустят. Отчислят за профнепригодностью.
А тут следы смываются буквально на глазах, и никто из оперативно-следственной группы хотя бы прикрыть пленкой их не догадался! Да и осмотр киоска был проведен впоследствии абы как: торопливо и неряшливо, без намека на более тщательный повтор уже в погожее и дневное время...
Подобный журналистский упрек вряд ли можно отнести к несправедливому и надуманному после того, как на крохотной площади торгового зала сочинские детективы так и "не сумели" обнаружить... даже черенок от лопаты.
Хотя это была не просто полутораметровая деревяшка. По делу она будет проходить как важный "вещдок". Как одно из орудий убийства Мезенцева.
Вот только, доказательная ценность этой улики, как и множества других, в глазах присяжных окажется впоследствии сильно подмоченной. И далеко не дождь тому окажется причиной.
Виновны по внутреннему убеждению. А по приговору?
Предположим, что Андрей Логачев, низкорослый, щуплый, страдающий сколиозом и выглядящий в свои 17 на три года моложе, в своих признательных показаниях от 1 мая 1995 года рассказал следователю чистую правду: "...Во время драки в руках у одного из мужчин оказался черенок, которым изнутри закрывалась дверь. Я вырвал его и ударил мужчину по голове. Тот успокоился"...
И пусть он солгал через год, 19 июля, когда краевой судья Александр Киселев предоставил Логачеву последнее слово: "В милиции меня били по голове и по пяткам, чтобы не оставлять следов. Заставляли признаться. Мол, малолетке ничего не будет. Сразу освободим. И в камере какой-то подсаженный агент плотного телосложения настойчиво требовал того же: признавайся!
И вот 1 мая под милицейскую диктовку я написал признание, меня отвели к киоску и дали эту самую палку для полноты картины".
Смущают, однако, в этой "картине" некоторые штришочки. Следов оглушающего удара на голове Мезенцева экспертиза обнаружить не смогла. И древесина, столь легко впитывающая влагу, оказалась почему-то совершенно чиста! И это после того как 3 мая черенок был найден, согласно протоколу, "на полу помещения киоска", где глубина сплошной кровавой лужи достигала 5-ти сантиметров.
Довольно трудно убийцам во время такой зверской бойни не испачкаться и самим. Тем более, первые, самые губительные ножевые удары наносились в шею, в кровеносные сосуды, выбрасывающие под давлением целые фонтаны. Тут даже самая тщательная стирка одежды и чистка обуви бесполезны. Во всяком случае там, где эксперты вооружены новейшими средствами биохимического и прочего анализа.
Но по уголовному делу N89818 даже кроссовки "со следами бурого вещества, похожего на кровь", обнаруженные у сожителя хозяйки киоска некоего Багдасаряна самым непонятным образом и без экспертизы вдруг "потерялись"! Чего уж тогда удивляться некоторым странностям "выводки". Так на профессиональном сленге сыщики обозначают проверку показаний обвиняемых на месте совершения преступления.
- Так где, говоришь, лежал труп Бовельского, не там ли, где ваза с цветами? - заботливо намекает следователь.
- А пакеты со спиртным? Может быть они стояли здесь, у холодильника?
- Да, где-то здесь.
И все указания делаются почему-то не свободной рукой, а той, что прикована наручниками к рослому оперативнику. Попробуй разберись на любительской видеокассете: не сам ли сотрудник угрозыска "подтягивает" с помощью цепочки показания в нужную сторону.
- Ты знаешь, как нас такие "гнилые" подозрения достают! - взорвался после совместной пол-литры молодой, но уже бывалый розыскник из районного управления.
- Чего это пресса явных убийц покрывает, а? Это же "мокрушники" стопроцентные! С чего я это взял? Да уверен как и все наши! На таких как этот твой Логачев пробы ставить негде! А Гаркуша еще "по малолетке" у нас по грабежам проходить начал. Трижды. Жалко, что тогда не посадили. Он сразу после "мокрухи" на Воровского ушел в бега. Но "пальчики" свои в киоске оставил. Это - раз. Во-вторых, когда через месяц его взяли, быстро "раскололся". Как и его подельник. Оба и про ссору на улице с Бовельским говорили, и про то, как оставшихся в киоске замочить пришлось, и про пилу, которую в сарае спрятали.
Этот горячий парень из угрозыска мог бы добавить еще много чего, подтверждающего внутреннюю убежденность обвиняющей стороны: Гаркуша и Логачев - прирожденные, безжалостные, "стопроцентные" убийцы. Он мог бы упомянуть про "железного" свидетеля Зятькова. И про верную подружку Логачева - Ирину. Первый опознал Гаркушу, как постоянного клиента "Сфинкса", выпивавшего там за пару часов до трагедии. Другая заявила, что сама видела, как озверевший Гаркуша "поубивал не только всех, но и нас с Андреем Логачевым чуть не зарезал".
После такого и впрямь оставалось лишь согласиться с государственным обвинителем Николаем Медведевым, призвавшим присяжных "не поддаваться плутовскому искусству адвокатов, усыпляющих вашу бдительность, ум и совесть".
И следовало, пожалуй, признать вслед за опытнейшим Николаем Ивановичем, что "...в наше время дети по пивным в 2 часа ночи не шлялись. После чего именно в таком возрасте они и совершают самые жестокие преступления".
Однако, у 11 женщин и одного мужчины, избранных в присяжные заседатели, оказалось свое мнение. И оно буквально потрясло, шокировало всех тех, кто отводил 16-летнему Логачеву и 19-летнему Гаркуше роль самых кровожадных и безжалостных убийц в истории города-курорта Сочи.
В прокуратуре Центрального района и в ЦРУВД, Центральном райуправлении милиции Сочи, оправдание Логачева и Гаркуши вызвало яростное негодование. Ведь уже были получены премии и благодарности за оперативную поимку убийц.
Незадолго до суда один немаловажный прокурорский чин хотя и строго конфиденциально, но без тени сомнения, предрек образцово-показательный судебный процесс с очень суровым, скорее всего "расстрельным" приговором. Что должно было подтвердить: немалые деньги налогоплательщиков местные стражи порядка попусту не проедают.
Но 2 августа 1996 года Логачева, все еще ничего не понимающего, все еще протягивающего по привычке руки для наручников, отпустили прямо из зала суда. А Гаркушу отправили отбывать оставшиеся полтора года за совсем другое преступление прошлых лет.
- По этому поводу у меня пока нет комментариев! - только и процедил сквозь сжатые зубы прокурор района, в котором было совершено четверное убийство. Более эмоциональные сотрудники прокуратуры и милиции комментарии "не для прессы" все-таки отпускали. В основном это были непечатные выражения. Досталось и чересчур обнаглевшим, по их мнению, адвокатам, навострившимся в последнее время "ломать дела" лишь исключительно потому, что сами они - "изменники и перевертыши".
Когда-то кое-каким хитростям учились именно на следствии и в угрозыске. Прошлись и по судьям, непомерно подвластным, якобы, и страху, и корысти одновременно. Даже присяжных не обошли стороной иные возмущенные законники. Мне многозначительно намекали на "оперативные данные" об их подкупе со стороны отца Гаркуши, сменившего на все эти месяцы свое такси на зал суда. А после оправдания сына угодившего в реанимацию с инфарктом
Однако самые здравомыслящие пытались все же успокоиться и проанализировать: отчего 6 томов с доказательствами вины сработали на внутреннее убеждение присяжных с точностью до наоборот. И побудили по отношению к Логачеву, например, единогласно вынести вердикт "не виновен".
Учение Вышинского верно, потому что вечно?
Что же произошло? Следы пальцев рук Гаркуши были действительно найдены на шампанском и пиве в распивочной "Сфинкс". И на самом деле был его побег из дома.
- И что из этого? - невозмутимо вопрошали на суде защитники. - Пиво и вино Гаркуша брал в руки, выбирая подарки ко дню рождения приятеля. Это было за день до трагедии. Кроме него отпечатки в распивочной мог оставить кто угодно. Было выявлено еще 40 "пальчиков". 21 отпечаток до сих пор не идентифицирован. Почему?
Аналогичный вопрос касался индивидуальной принадлежности крови. Почему за полгода так и не была сделана геномная дактилоскопия в Ростове или в Москве? А ведь это позволило бы идентифицировать кровь каждого, кто ее пролил на месте происшествия. Что же касается побега. По версии адвокатов, паренек просто испугался предстоявшего тогда приговора за драку на Торговой галерее. Было заметно, что подобный защитный "прессинг по всему полю" очень сильно раздражает и даже выводит из себя обвиняющую сторону.
- Адвокатский концерт здесь разыгрывается прекрасно! - не без сарказма признал по ходу процесса краевой гособвинитель Николай Медведев, прокурорский работник более чем с 30-ти летним стажем. Потом Николай Иванович стал срываться и почти закричал на Галину Неугодову, защитницу Гаркуши: - Независимо от того, как вы здесь глазки строите, если бы не процесс, я бы вам по-другому ответил"!
Но отвечать прокурору пока что приходилось за неполноценность, противоречивость и даже сомнительность тех доказательств вины, что предоставило дознание и следствие. "Золотая" очевидица Ирина Погосян оказалась... элементарной выдумщицей. Никакого убийства она не наблюдала и в момент совершения преступления находилась совсем в другом месте.
В истории с Зятьковым, опознавшим по фото Гаркушу, тоже не обошлось без скандала. Возникло вдруг обвинение милиции в шантаже. С угрозой ареста свидетеля "для освежения памяти". Опечатанная фототаблица к протоколу с подчищенной и измененной датой была не приложена. С понятыми - полная неразбериха. Вместо предъявленных обвиняемым для ознакомления 119 страниц, в последнем томе их оказалось впоследствии почему-то 140.
Процессуальный порядок ознакомления с постановлениями о назначении экспертиз и их актами нарушался настолько грубо, что даже городская прокуратура вынуждена была письменно это перед защитой признать... А протоколы нескольких осмотров, по которым выходило, что один и тот же следователь в одно и то же время находился сразу в двух совершенно разных местах! А подклеенные в уже прошитое дело новые, неизвестные защите листки! А масса прочих процессуальных нарушений, за которые в иные менее смутные времена нерадивый следователь вылетал бы с должности быстрее собственного визга.
Складывалось ощущение: как и в пору тоталитаризма, главная ставка в этом расследовании делалась только на выбитое любым способом признание - "царицу доказательств", возведенную на трон репрессивной судебной системы еще сталинским прокурором Вышинским.
Один из любимых краеугольных постулатов Андрея Януарьевича был буквально озвучен нынешним государственным обвинителем демократического, вроде бы как, периода: "На этом суде пальцы косвенных доказательств сжимаются в кулак для болевого удара".
Ну, чем не подвергнутая остракизму "теория квадрата" Вышинского, по которой "четыре косвенных доказательства вины всегда равнозначны одному прямому"?
Нет, не красного словца ради защитник Юрий Тимченко заметил по ходу процесса: "Не только неловко, но порой даже страшно наблюдать, как и на каком уровне вначале проводилось следствие а теперь поддерживается обвинение".
Можно предположить, что именно неуверенность в своих силах побуждала предварительное следствие так упорно препятствовать суду присяжных над Логачевым и Гаркушей. По этому поводу выносились даже постановления. На уговоры обвиняемых пойти на традиционный суд тратились десятки часов.
Суд же присяжных для Сочи стал действительно явлением новым и непривычным. И обвиняющая сторона резонно опасалась: уже в силу своей непричастности к устоявшимся со времен СССР специфическим судебно-следственным взаимоотношениям, институт присяжных заседателей чреват для всех остальных участников процесса самыми непредсказуемыми сюрпризами. Что, собственно, в данном случае, и подтвердилось со всей оглушающей наглядностью.
Бдительность, ум и совесть нашей эпохи.
Именно так поначалу отзывался о присяжных прокурор. Им было, конечно же, очень и очень трудно. И не только потому, что в одуряющей духоте судебного зала, пропитанного свежим лаком, через пару часов млели даже крепкие мужики. Главным испытанием для этих 11 женщин и одного мужчины была, конечно же, обязанность определять чужую судьбу. От одного их слова, как в шекспировской трагедии, зависело теперь: "Быть или не быть". Жить или вскоре умереть тому же Гаркуше, к примеру. Отбывать ли за колючей проволокой лет десять Логачеву.
Я не знаю и не должен знать, как происходило обсуждение между этими случайными, ранее не знавшими друг друга людьми. Но мне показался уместным к данному случаю кульминационный эпизод из американского кинотриллера "Присяжный" Брайана Гибсона.
- Может я не понимаю улики и доказательства, - подает голос в переломный момент принятия оправдательного вердикта пожилая негритянка-домработница Лора. - Но они убили ребенка. Понимаете, маленького мальчика! И если мы освободим этого человека, он будет снова причинять зло людям. И мне не нужны улики для этого. Я знаю это и так.
- А у тебя есть дети? - спрашивает Энни, одна из самых чутких и умных присяжных этого заседания.
- Да при чем тут это! - отмахивается Лора.
- Это очень важно. У меня есть ребенок, Лора. Малыш. И я ужасно боюсь, что что-нибудь может случиться с ним. Я знаю, о чем ты думаешь, Лора. О том, что мы должны защищать детей. Кругом царит хаос. И он все хуже и хуже. Но Закон гласит: если не доказано, что Боффанио совершил преступление, если не доказано без малейшей тени сомнения, мы должны освободить его. Должны, даже если нам это очень не нравится. Должны, чтобы в следующий раз они схватили его покрепче.
Если мы исказим Закон даже по самым достойным причинам, Закон потеряет свою силу. И тогда мой ребенок окажется в еще большей опасности, чем до этого...
Оправдывая Логачева и Гаркушу, сочинские присяжные при всей своей юридической неосведомленности строго следовали предписаниям пункта 3 статьи 49 Конституции: "Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого".
Но кроме этого простые горожане, домохозяйки и коммерсанты, бухгалтеры и учителя, сами того не подозревая, свершили своим вердиктом настоящий ПРОРЫВ в традиционной, замкнутой, сугубо кастовой системе провинциального судопроизводства. Где грозное обвинение почти всегда безоговорочно превалировало над смиренной и робкой защитой.
И хотя продолжение по этому делу следует - прокурорский протест отослан и еще один суд вероятен - в любом случае адвокаты Галина Неугодова, Вадим Кораблев, Юрий Тимченко и Олег Соколов блистательно доказали: даже на окраинах республики обвинять по-старому уже не всегда перспективно. Защищать по-новому, на качественно ином уровне, уже можно.
Вот только, чего стоит даже самая азартная состязательность сторон судебного процесса и насколько важно торжество презумпции невиновности на местном уровне при отсутствии ответа на сакраментальный вопрос: "Так кто же тогда виноват в бойне на улице Воровского"? Будет ли кто отвечать и ответит ли вообще за потоки пролитой крови и за зверски отобранные жизни в ночной распивочной "Сфинкс"?
Высокий блондин в окровавленном ботинке.
Трудно быть уверенным в том, что завеса над этой страшной тайной будет когда-нибудь приоткрыта. И дело не только в упущенном времени. На сегодня только в России "зависло" свыше 200 000 нераскрытых убийств. Для того, чтобы это жуткое число уменьшилось, нужны талантливые профессионалы предварительного следствия, личного сыска и оперативной разработки.
А их становится все меньше и меньше. В 1997 году, перед 20-летием нашего следственного выпуска из Карагандинской высшей школы МВД, обзванивал я однокашников по России и городам ближнего зарубежья. Из 19 когда-то неплохих "следаков" прежнюю лямку тянет до сегодняшнего дня только один. Но все чаще прерывается на очередной запой. Из органов этого вечного майора, между тем, не выгоняют - остался самым опытным на всю огромную область.
Для знающих людей и в Сочи уже давно не секрет: следствие находится в критическом состоянии. Когда замотанный донельзя "следак" узнает от бывшего своего коллеги, что иной его адвокатский гонорар лишь за одно уголовное дело в десятки раз превышает месячный оклад детектива, сыщицкий энтузиазм исчезает как-то сам по себе.
Но уходят из следствия не только в погоне за длинным рублем. Самые опытные и умелые, а значит - самостоятельные и самолюбивые, покидают иные следственные подразделения лишь потому, что не желают быть марионетками. Теми, кто по указке начальства "нужные" дела "вытягивает". А "невыгодные" "топит". Уже в 1999 году центральные газеты страны сообщили о сочинской бензиновой "самогонке".
Технологию изготовления подпольного автомобильного горючего на основе так называемого прямогонного бензина разведал старший следователь местного УВД Валерий Дружбин. Он первым в стране возбудил уголовное дело против бензиновых махинаторов подобного рода. И поплатился за это. На подполковника юстиции Дружбина, много лет до этого успешно возглавлявшего следственный отдел в Перми, посыпались взыскания. Он не был аттестован. И затем, в расцвете опыта и сил покинул следственный аппарат.
На сегодня в Сочи под завалами уголовных дел в основном изнемогают хрупкие девчонки, едва защитившие диплом. Тщетно пытаются распутать сложнейшие преступления студенты-заочники юридических техникумов. Мрачно и неохотно тянут непосильный следственный воз офицеры - "штрафники" из других, менее трудоемких милицейских служб.
В свою пору тогдашний начальник городского УВД полковник милиции Владимир Малов в беседе со мной оценил состояние со следствием в местной милиции как критическое.
- Следственные подразделения мы уже называем "женским батальоном", - нервно затягивался сигаретой Владимир Яковлевич, - А настоящие мужики на такую изматывающую, мало оплачиваемую и не престижную работу идти не хотят. Волгоградская высшая следственная школа прислала на Сочи в этом, 1997 году всего 2 разнарядки. Всеми правдами и неправдами, методом "личного обаяния" мы "протолкнули" все же семерых. Но и это - капля в море... Формально количественный некомплект на следствии составляет сегодня 8%. Но ведь есть еще и проблема качества...
Василия Фабриция, фактически провалившего дело по факту убийства сразу четверых в распивочной ИЧП "Сфинкс", несправедливо было бы относить к дилетантам. Несколько лет следственной практики у него уже имеется. К тому же, по оценке одного уже отставного, но весьма уважаемого в Сочи метра прокурорского следствия, Василий Васильевич может быть даже причислен к категории "лучших из худших". Под "худшими" в данном случае понимается не просто профессиональная неготовность стороны обвиняющей к новому уровню и качеству защиты. Самое пагубное и трагичное - неумение видеть и чувствовать дальше одной версии.
Остается лишь надеяться, что именно чрезмерной загруженностью продиктовано нынешнее стремление иных следователей ухватить только то, что лежит на самой поверхности происшествия. Только то, что подсовывает дознание. В иных случаях не могущее до сих пор себе отказать себе в фальсификации и силовом выбивании признательных показаний.
В том же уголовном деле N89818 независимые друг от друга источники неоднократно сообщали о некоем очень подозрительном, высоком, светловолосом и круглолицем мужчине, появившемся в распивочной незадолго до преступления. В показаниях одной из свидетельниц, проезжавшей мимо, именно этот тип о чем-то спорил с Бовельским, чей труп через короткое время будет обнаружен за киоском.
Сразу же после убийств именно светловолосого видела выходящим из распивочной еще одна свидетельница. И он даже отдаленно не смахивал ни на миниатюрного Логачева, которому на момент профессионально исполненных убийств было лишь 15 лет, ни на жгучего брюнета Гаркушу.
Отрабатывалась ли версия по "блондину", до сих пор остается загадкой. Еще одной загадкой "Сфинкса". Что, впрочем, всегда было свойственно этому мифическому, крылатому и кровожадному персонажу. В античные времена Эдипу задала свою загадку о странном существе ненасытная убийца Сфинга. Так тогда назывался Сфинкс.
- Кто ходит утром на четырех ногах, днем - на двух, вечером - на трех?
Сфинга от злости покончила с собой, когда коринфский царевич угадал и про младенчество человека, и про его зрелость, и про согбенную старость с клюкой...
...Интересно, будет ли сводить с ума уже состарившегося настоящего убийцу с Воровского, 34 почудившийся вдруг в бессонную полночь звук? Звук, леденящий душу и ни с чем более не сравнимый. Так может скрипеть только плотницкая пила, мягко входящая в еще теплые человеческие позвонки ...
