Сочи криминальный. Синяя борода с улицы Нагорной

Аватар пользователя Газета Сочи

Экстремальная журналистика. Самые громкие преступления в истории курорта. Автор Сергей Золовкин.

Странности в поведении пожилого соседа жильцы многоэтажки замечали давно. Валентин Юхнин был просто помешан на женщинах. Отмечалась бы при этом куртуазная галантность стареющего Казановы, либо возвышенная романтичность Дон Жуана пенсионного возраста и купался бы наш антигерой в струях ответных дамских симпатий. Но грубая проза жизни все чаще и все более отталкивающе представляла Валентина Антоновича в роли похотливого пошляка и циника.

Юхнин ценил летний курорт за обилие полуобнаженных женских тел и частенько заставал отдыхающих врасплох. Порхает эдакий ангелочек в мини-юбке или в бикини вдоль набережной. И совершенно не ожидает гадостей от благообразного седовласого прохожего, чинно шествующего навстречу. И вдруг вскидывается коршуном Юхнин, цепкой и жилистой ладонью своей накрывает ту либо иную округлость прелестницы, ловко уворачивается от пощечины, хохочет звонко и счастливо в ответ на возмущенные визги и обильные слезы…

 

 

Несколько раз разнузданного старца стыдила милиция и даже грозилась протоколом за хулиганство. Но самым заметным толчком к перемене его поведения послужил ощутимый толчок острого девичьего локотка в грудь обидчика. С последующим точнейшим попаданием крепкой коленки в самое сокровенное, но уже отслужившее свое место. Придя в себя, Валентин Антонович наконец-то осознал болезненность тех неприятных последствий, что хоть изредка, но все же настигают иных хулиганов. Ничего не оставалось как утихомириваться.

Тогда Юхнин принялся сдавать свою однокомнатную юным гостьям курорта. Плату за постой просил очень божескую. Но уже вскоре отдыхающие девы осознавали, что это только аванс. Все дальнейшее завершалось очередным скандалом с битьем посуды и старческой физиономии. Почему-то никому из девушек не нравилось, что квартиросдатчик постоянно подглядывает за ними во время переодевания и пускает слюну у дверей ванной, прилипнув к специально проделанной смотровой щелочке.

- Что за бес такой неугомонный вам в ребро тычет, а? - тщетно пытались пристыдить Юхнина соседи. В большинстве своем это все люди законопослушные, интеллигентных профессий, с завидным долготерпением к бушующим за их стенами безобразиям. Но даже у таких раньше либо позже может зашкалить. К лету 95-го 76-летний половой разбойник получил ультиматум: или угомонишься, или посадим!

Пора было уходить в подполье. Юхнин надолго затих. Но продолжал при этом бурную деятельность, укрытую от посторонних глаз. Валентин Антонович снял на почтамте абонентский ящик и дал в нескольких газетах объявления. Дам постбальзаковского возраста они снайперски поражали в самое исстрадавшееся сердце. "Вот и глубокая осень жизни наступила. Скоро зима. Интеллигентному, всем материально обеспеченному отставному полковнику хочется встретить ее не в одиночку. Он готов идти дальше рука об руку с милой, чуткой, отзывчивой и заботливой спутницей".

Ах, какие образчики исповедальной литературы и любовной лирики стали буквально засыпать "настоящего полковника"! Целая армия одиноких женщин страшащихся одинокой старости, не поскупилась на изящные метафоры, тонкие намеки и волнительные рассуждения. Для бывшего авиационного техника со старшинскими лычками было непередаваемым наслаждением выведывать все новые и новые сокровенные детали той либо иной обделенной женской судьбы.

"И вот когда даже надеяться я устала, когда перестала даже спрашивать себя: зачем дальше жить? появились вдруг в моей судьбе Вы, такой благородный, и таинственный рыцарь печального и притягательного облика" - изливала чистые чувства свои бывшая работница библиотеки. А Юхнин, наведя справки, все проверив и перепроверив, аккуратно помечал на полях письма: "О.п.од.кв. 25, ж.п.12, хрущ, 5 э, вар. для пр. реш. - только отр".

Лишь особо искушенный смог бы догадаться, что именно кроется за шифровками, завершавшими все без исключения женские исповеди. "Общая площадь однокомнатной квартиры - 25 квадратных метров. Жилая площадь- 12. "Хрущевка". 5 этаж. Вариант для принятия решения - только отрицательный".

Иные соискательницы на руку и сердце завидного холостяка получали лаконичную отписку: извините, мол, конкурс закончен, место в мужском сердце уже занято. Но чаще Юхнин не отвечал. Чем еще больше расстраивал неудачниц. Знали бы они, каким великим подарком обернется для них подобная холодность "одинокого стареющего интеллигента". Ведь тем самым Валентин Юхнин оставлял милым дамам самое главное - их жизни.

Труп под лестницей.

Одна из самых мрачных и нераспознанных страниц в биографии сочинской "Синей Бороды" начиналась до обыденности просто. В квартире Юхнина появилась смешливая и румяная женщина. Приехала она из Украины по вызову Юхнина и привезла с собой целый грузовик новых дорогих вещей.

"Настоящий полковник" из Сочи застал одесситку врасплох и с самой уязвимой ее стороны. До него в судьбе Лидии Воргушиной все было размеренно и довольно скучно. Много и прилежно работала в "почтовом ящике", военно-морском и жутко засекреченном проектном институте. По прежним временам неплохо зарабатывала. Была активной общественницей и профсоюзным лидером. Одних почетных грамот накопился целый чемодан. Но разве могли они заменить обыкновенное бабское счастье? Однако с мужчинами у Лидии Степановны все как-то не складывалось. Замуж вышла рано да неудачно. Муж преподавал в училище начертательную геометрию и считал себя центром Вселенной. А Лидочке хотелось чтобы замечали и ее. Попыталась было однажды вставить слово в ученой мужской компании. Вадик вздернул аккуратную бородку, промолчал, но дома болтливую супругу запер в туалете на сутки. "В воспитательных целях для осмысления негативных последствий бестактного поведения". Дальше - больше. Однажды совершенно трезвый, но взбешенный Лидочкиным желанием высказаться по поводу модного тогда писателя Хэмингуэя, Вадик начал щипаться и шипеть про сверчка, обязанного знать свой шесток. Оскорбленная навеки Лидочка собрала саквояжик. И последующие 30 лет независимой женской жизни без содрогания о противоположном поле думать не могла.

Но Валентин Антонович показался совсем-совсем другим человеком.

- Он из господ бывших офицеров, Лидочка! - жарко нашептывала замужняя подруга. С ней Воргушина и приехала в Сочи отдыхать: - Благородный, умный, чуткий... Познакомлю, сама убедишься!

Юхнин и впрямь выгодно отличался от примитивных мужланов с одной извилиной пониже спины. Он так подкупающе не поверил, что очаровательной даме уже "немного за 50". В это восхитительное мгновение Лидия Степановна и сама усомнилась в правильности числа 1932 записанного в паспорте. И уж совсем сразил он сердце говорливой одесситки своим умением слушать. О, как он тонко и вовремя поражался разносторонней эрудиции бывшей старшей научной сотрудницы! С каким восторгом воспринимал милые дамские капризы моложавой пенсионерки! Курортный роман неумолимо и стремительно приближался к нетипичному завершению. Не без помощи столь же говорливой подружки Юхнин исподволь выведал главную для себя информацию. Воргушина за годы праведного социалистического труда умудрилась накопить немаленькое состояние. Живет в приватизированной трехкомнатной. В центре Одессы. В престижном районе. Что особенно важно, без наследников. Впрочем, это надо еще уточнить лично. Чтобы не просчитаться.

Расставание получилось трогательным и недолгим. Уже через две недели в дверь Лидии Степановны позвонили. На пороге с огромным букетом стоял Юхнин. Он был бледен и взволнован: "Если в отзывчивом сердце вашем и в вашей чуткой душе возможен уголок для влюбленного в вас рыцаря, примите же его в свои объятия" - просто и без затей предложился Валентин Антонович.

Еще через пару недель счастливая, потерявшая остатки рассудительности невеста спешно продавала квартиру, доверяла увесистую пачку долларов надеже своей и опоре, своему защитнику и будущему мужу, грузила в контейнер гарнитуры, ковры и хрусталь.

Что было потом в деталях известно одному лишь Всевышнему. Потому что приватная жизнь отставного авиационного старшины Юхнина была всегда укрыта прочными запорами и массивной дверью. И только звукопроницаемость отечественных стен да личная бдительность позволяла соседям строить некоторые тревожные догадки. Что-то явно не так складывалось у пожилых молодоженов. Все чаще из-за стены доносились приглушенные рыдания. Мимо обитателей высотного дома на улице Нагорной Лидия Степановна старалась проскользнуть как можно незаметнее и стремительнее. Но никогда еще и никто не способен был провести наших все замечающих старушек. Они отмечали: "молодая" разительно меняется с каждым днем. Румянец и улыбчивость сменили какая-то мертвенная бледность и синева под постоянно заплаканными глазами. Живость полненькой классически сбитой фигурки исчезла уже через несколько месяцев. К июню 1995 года Лидию Воргушину было не узнать. Испуганно озирающаяся тень все реже и реже появлялась на свежем воздухе.

- Не здоровится мне что-то на вашем курорте,- откликнулась однажды на сочувственный вопрос Лидия Степановна. - Странное что-то со мной творится. Чувствую, что угасаю. А по какой причине врачи определить не могут.

С описания подобных симптомов в наши дни начинает свои лекции о ядах пролонгированного действия известный сочинский гематолог. По твердому убеждению этой знающей женщины, проводившей многолетние тщательные исследования множества историй болезней с загадочным летальным исходом, именно в зажиточных южных районах страны как нигде еще по России пускается в ход дьявольское зелье с длящимся губительным эффектом. Сложные синтетические яды медленно разрушают организм, практически не оставляя после себя следов. И только однажды в современной криминалистической практике поднялась большая шумиха.

Несколько лет назад известный на всю страну столичный банкир и его секретарша утром коснулись трубки служебного телефона. И через несколько суток скончались самым загадочным образом: при вскрытии только самые современные приборы помогли выявить в организмах жертв яды пролонгированного действия. Для угасающей на глазах одесситки с улицы Нагорной никто, понятное дело, такой дорогостоящей экспертизы заказывать бы не стал. Юхнин стал вдовцом тихо, просто и безнаказанно. Лидия Воргушина умерла на 64 году жизни. И на третьем месяце брака заключенного с галантным отставным военным, увлекающимся по вечерам непонятными химическими опытами.

В процессе следствия по факту гибели уже следующей жены Юхнина участковый Зазекало отрапортует следователю райпрокуратуры Горобцову: "Поквартирным опросом установлено, что летом 1995 года женщину с Украины соседи обнаружили в подъезде мертвой под лестницей. Труп оказался в полосатом чехле из-под матраца. Соседки попросили женщин их церкви и те обмыли тело. А затем приехали военные и увезли тело для похорон".

В последний путь свою благоверную Валентин Антонович тогда не провожал. Он потерял к Воргушиной всяческий интерес сразу после записи акта о смерти от 28 июня 1995 года: "...ишемическая болезнь сердца, стенокардия..." Как и следовало ожидать, про внезапную и такую странную смерть приезжей в Сочи забыли скоро. Наследники не объявились за неимением таковых. И только одесская подруга Лидии Степановны изумилась однажды по телефону: "Какое больное сердце, Валентин! Ведь за всю свою жизнь Лидочка ни разу на него не пожаловалось"!

Все ее 13 кошек

Но совсем другие заботы сердечные волновали к тому времени по-прежнему моложавого и подтянутого Юхнина. На автобусной остановке у магазина "Кубань" на улице Воровского приметил он аккуратную пожилую женщину с горделивой посадкой седовласой головки. С наработанным до автоматизма навыком Валентин Антонович сразу определил: одинока, простодушна, наверняка набожна, в приливе благодарности способна на самые опрометчивые поступки.

- Простите ради Бога, - тактично подступился Юхнин: - Не в моих привычках приставать к благородным дамам на улице. Но что-то столь чарующее и неотразимое читается на вашем одухотворенном лице. Такая притягательная и светлая сила настоящей интеллигентки...

За 76 лет Тамаре Бойченко никто и никогда еще не говорил таких чарующих слов. Уже вскоре "отставной полковник" оказался на Роз, 46. В гостях у Тамары Николаевны. Ее однокомнатная показалась Валентину Антоновичу соблазнительной. В престижном тихом районе, удачная планировка. Вот только кошки... С ними еще в детстве Юхнин предпочитал расправляться самым безжалостным способом. Зрелищнее всего получалось спутывание лапок и подбрасывание этих визжащих от ужаса тварей в бродячую псовую свору. А тут аж 13 разномастных котов и кошек, подобранных сердобольной Тамарой на сочинских улицах! И все трутся о штанины, оставляют свою гадкую шерсть на пиджаке, мурлыкают под ухом...

- Какая прелесть! - почти естественно улыбался Валентин Антонович. - И здесь мы с вами сходимся, очаровательнейшая Тамара Николаевна. Мне кажется, что Господь именно над изящным кошачьим племенем трудился воодушевленнее всего.

Старушка таяла и сдавалась на глазах. Не прошло и месяца, как пожилая пара принялась обсуждать планы совместного странствия по тропе закатной жизни.

- Он такой чуткий, заботливый, - Бойченко не уставала нахваливать Юхнина своим давним подругам: - Будет кому стакан воды в последние часы жизни подать...

- Ой, Тома, не чисто здесь что-то! - предостерегали многоопытные Галина Васильевна и Лидия Андреевна: - Чего это он тебя так с обменом подгоняет? У него тоже квартирка неплохая. Пожила бы пока там, присмотрелась.

Но в любом возрасте глубокие сердечные чувства оказываются сильнее дальновидных расчетов. Что-то в образцово-показательном женихе наверняка настораживало и Тамару Николаевну. Что-то ужасное, роковое и теперь уже неотвратимое она все же предчувствовала.

- Ой, девчонки, на погибель свою переезжаю! - вроде бы как и в шутку обмолвится Бойченко в то ясное весеннее утро, когда в воинский грузовик солдатики-"погранцы" загрузят мебельный гарнитур, ковры и посуду. Новоиспеченный муж подключил свои старые дружеские связи и позаботился не только о дешевом транспорте, но и бесплатной рабочей силе.

Все было быстро расставлено в просторной двухкомнатной. Ее за две однокомнатные Юхнин обменял с немалой приплатой все в том же высотном доме на улице Нагорной.

- Вот здесь, когда умру, глаза ты мне и закроешь, - приобняла мужа Тамара Бойченко. Тогда она не знала и не могла знать, что слова эти окажутся пророческими. Но ровно наполовину. Умрет Тамара Николаевна куда скорее, чем она предполагала. Умрет мученически и страшно. Но муж глаза ей закрывать не станет. Потому что убийцы, как правило, со своими жертвами так не поступают.

Признание на смертном одре.

Финальной части драмы предшествовало несколько душераздирающих сцен. Мрачные предчувствия, в которые Тамаре Бойченко так не хотелось верить, все же стали сбываться. И причем стремительно. Сразу после объединения квартир галантный отставник благородной наружности преобразился в безжалостного домашнего деспота. В новой жене Юхнина раздражало все. И особенно ее кошки. Набожная сердобольная женщина не могла не взять их с собой. Но уже вскоре Тамара Николаевна стала замечать, что-то неладное творится с пушистыми любимцами. Они чахли на глазах, часто болели и постепенно умирали. Ветеринары разводили руками и ничего понять не могли.

Через месяц из 13 подобранных на улице кошек в живых остался лишь одноглазый хромой Барсик. Это был старый уличный кот уже много раз ученый этой неласковой жизнью. Барсик привык доверять только своей спасительнице. И категорически отказывался принимать даже самые лакомые кусочки из рук нового человека. Смертельная опасность исходила от него. И чуткая животинка при виде Юхнина всегда выгибала спину, шипела и даже намеревалась укусить своего нового хозяина. Через несколько недель Тамара Николаевна проснулась в опустевшей квартире. Барсика нигде не было. Бойченко бродила по всей улице Нагорной, громко звала котика и плакала. Но только к вечеру мальчишки указали на развесистую алычу с подвешенным у самой земли котом.

- Ты и меня точно так же удушишь! - не удержалась тогда супруга. Суровый муж насупился еще больше и ударил без замаха, но очень точно. Это было началом конца. Оставшиеся несколько недель протекали по уже привычному пугающему сценарию. Соседи все чаще слышали за стеной шум падающей мебели, шум борьбы, вскрики, женский плач.

- Он не выпускает меня из дому, не дает пищи, медленно убивает меня, помогите! - донеслось однажды из форточки. В проеме мелькнуло бледное, искаженное ужасом лицо. Юхнин тут же сдернул Бойченко с подоконника и на стук в дверь никому не отвечал. Хитроумная осторожность на этот раз изменила старику. Казалось, ярость лишает Юхнина рассудка. Он действовал теперь не маскируясь.

Когда утром 30 января 1997 года милиция отреагировала таки на письменные коллективные жалобы соседей и взломала двойную дверь, опергруппе представилась жуткая картина. Повсюду были разбросаны клочья седых женских волос. На диване изображал безмятежный сон Валентин Юхнин. Уже остывшее тело его благоверной в изорванной ночной рубашке скрючилось на полу в туалете. Грудина, ребра и подъязычная кость были изломаны в нескольких местах. Экспертам показалось тогда, что несчастная старушка угодила в какую-то страшную молотилку.

- Это она сама об унитаз ударилась, - упрямо твердил на следствии Юхнин. Вину свою он не хотел признавать даже после того как было найдено последнее неотправленное письмо Бойченко, адресованное в Майкоп. Тамара Николаевна молила о спасении единственную свою родственницу, племянницу Наташу: "Он чем-то травит меня, но я умираю не так быстро как ему хочется. Боюсь, что он просто пришибет или задушит меня"...

Судебно-цитологическая экспертиза выявила под ногтями задушенной частицы кожи. Они принадлежали новоявленной Синей бороде.

31 января арестованный Юхнин ощутил резкую боль в левой части груди. Так он впервые узнал про то, что имеет сердце. Подследственный был госпитализирован. Диагноз "инфаркт" напугал Юхнина до такой степени, что он даже стал задумываться о своей кончине и вероятном Страшном суде.

- Может, и зря я их убивал... - раздумчиво молвил он однажды на больничной койке. Охранник насторожился: "Кого убивал-то, дед"?

- Да бабок своих... Кого из-за денег. Кого из-за квартиры. А последнюю вообще... Из-за кошек.

Милиционер Алексей Васинко тут же написал рапорт о примечательном разговоре. Но Валентин Антонович никогда больше подобными признаниями грешную свою душу облегчать не стал. Он так и умрет в "глухой несознанке". Еще до суда, в армавирской тюремной больнице. 15 января 1998 года.