Сочи криминальный. Нож с отметиной
Экстремальная журналистика. Самые громкие преступления в истории курорта. Автор Сергей Золовкин.
Большая следственная удача как первая женщина. Запоминается навсегда.
Начиналась курортная весна 1992-го года. Нынешний сочинский адвокат Михаил Прокопьев служил тогда следователем в Центральном райотделе милиции и с нелегким ощущением перелистывал у себя в кабинете тощую папочку со стопроцентным "висяком". Так на своем профессиональном жаргоне детективы называют нераскрытые преступления прошлых лет. Покопаться в приостановленном деле по факту убийства рецидивиста Берулавы милицейскому "старлею" поручило начальство. Все нераскрытые дела периодически вытаскиваются из сейфов и "обновляются". Таково требование Закона…
Однако чаще всего производится несколько чисто формальных дополнительных следственных действий. Очень бегло кого-то передопросят. Что-то, как-то и для чего-то отправят на экспертизу... Чистая "отмазка" от проверяющих, короче.
Искусство взятия "на пушку"
Прокопьев, работал тогда всего пятый год. Губительная "текучка" еще не затюкала его до той степени, когда творческий поиск истины и у следователей заменяется бюрократической рутиной. В этот погожий апрельский выходной в райотделе было тихо. Никто не мешал вчитываться в корявые строки протоколов. При таком поверхностном осмотре места происшествия зацепиться и впрямь было не за что. Вот разве что нож.
Выезжавший на место убийство "следак" его так и не нашел. Хотя нужно было лишь отойти на десяток метров в сторонку и заглянуть в кусты. Что и сделала через пару деньков неугомонная пацанва. Среди мальчишек оказался знаток детективной литературы. Он приказал окровавленное лезвие руками "не лапать", бережно завернул кухонный нож с белой рукояткой в газетку и отнес участковому. Но там с "вещдоком" церемониться не стали. Вертели его в руках все, кому не лень. "Наследили" так, что ни о каких отпечатках преступника и мечтать теперь не приходилось.
Расстроенный Прокопьев отложил дело с ножом в опечатанном пакете в сторонку и спустился в "дежурку". Смена оформляла случайное задержание беспаспортного чернявого типчика. И не профессионалу было понятно, что для этого невзрачного мужичонки лагерная "зона" - дом родной. По многочисленным татуировкам можно было прочесть всю биографию Анатолия Антипова. Вот "перстень" с диагональной белой полоской на черной "печатке". Значит, сел "по малолетке" еще с 14-ти лет. Сразу с того момента, когда наступает возраст привлечения к уголовной ответственности.
А за что судили чаще всего? И на это дает ответ татуировка в виде "воровского" креста на "цепочке". На ладони руки в кандалах уместилась церковь с пятью куполами. Ого! Уже пять "ходок" у этого "блатного". И с самой первой, по всей видимости, Антипова "опустили". На его спине явно насильно кто-то выколол обнаженную женщину, обвитую змеей. Опознавательный "знак" пассивного гомосексуалиста.
Наблюдая за тем, как дежурный "откатывает пальчики" бродяги, следователь вдруг ощутил волнение, не до конца понятное и ему самому.
- А что, если? - обожгла Прокопьева шальная мысль.
- Ну-ка, ну-ка! - взял он свежую дактилоскопическую карту Антипова и с чрезвычайно озабоченным видом принялся ее изучать.
- Как тебя, говоришь, зовут? Толик... Угадай Толик, где еще есть этот твой отпечаток большого пальца. Приметного пальца. С косым рубцом сверху до низу. Хочешь, покажу один ножичек?
"На пушку" или "на понт" пытались, пытаются и будут пытаться брать детективы самых разных сыскных служб мира. При всей нравственной неприглядности данного следственного приема, на слабонервных и чрезмерно доверчивых он действует иногда ошеломляюще.
Антипова к числу наивных простаков отнести было нельзя. Татуировка, обвивающая кисть левой руки спиралью Бруно, насчитывала 12 "колючек". Столько лет проходил тюремные "университеты" задержанный за бродяжничество.
Но по тому, как напряглись его плечи и дернулся давно не стриженый затылок, Прокопьев понял: "Тепло!".
Сумасшедшая, редкостная удача нежданно-негаданно улыбнулась вдруг молодому следователю. Антипов явно имел какое-то отношение к делу Берулавы. Нужно было только усиливать натиск и не давать опомниться.
Михаил Прокопьев завел задержанного в свой кабинет и сразу же приступил к допросу. Следователь прекрасно понимал, что даже если сейчас скажет этот "человек зоны": "Да, убил я!", для прокурора и, тем более, для суда, такого будет недостаточно.
При всех издержках нынешней правоохранной системы, ставка на личное признание, эту "королеву доказательств" времен сталинских репрессий, ныне почти не делается. Кое-чему научили несколько громких дел типа "чикатиловского". С расстрелами невиновных, но "расколовшихся" и взявших на себя вину других. А уж на кого сподручнее всего "навешивать" чужие дела? На перманентного "зэка", понятное дело. Этому все равно сидеть. Не за убийство Берулавы, так за что-нибудь другое...
Прокопьев было ясно, что так или примерно так могут подумать на любом этапе возобновленного нераскрытого дела. И посему старшему лейтенанту милиции предстояло решить сложнейшую следственную задачу. Буквально из ничего создать такую цепь прямых и косвенных доказательств, разорвать которую будет невозможно даже при явном желании.
Даже в звере найти человека
Нечего даже сравнивать степень свободы оперативников с возможностями следователей. Над последними, как ни над кем другим, нависают проклятием сроки. Прокурор и строгие нормы УПК являются "следаку" в ночных его кошмарах.
Трое суток - вот и все, что отводилось Прокопьеву для того, чтобы загнать подозреваемого в убийстве Антипова в капкан ареста. Не нашел, сплоховал, промедлил, не убедил прокуратуру собранными доказательствами, выпускай голубчика. Даже такого, как этот татуированный рецидивист. Судя по всему, от шока он уже оправился и на "пушку" больше не купится. За первую ночь задержания Антипов "разукрасил" себя окончательно. До этого от тюремных отметин свободным оставалось у него только лицо.
Теперь и его какой-то умелец разукрасил по всем воровским правилам. "Устали смотреть" было выколото на веках. Изображение колючей проволоки отпечаталась на лбу. Шипов уже было шесть. С последнего на щеку скатывалась капля крови. Это означало, что еще до суда Антипов сам себя приговорил. Оповестил уголовный мир о будущей своей "вышке" за убийство. Но следователю, при этом ни в чем признаваться не хотел. Да и было бы "западло" ему, столько на "зонах" "отмотавшему", "колоться" ни с того ни с сего перед каким-то молодым да ранним "ментом".
- Охота тебе с таким отбросом возиться? - недоумевали коллеги Прокопьева. Они прекрасно понимали: раскрутка позапрошлогоднего "глухаря", то есть раскрытие "глухого" безнадежного убийства чисто следственным путем - почетный и достаточно редкий факт служебной карьеры. Но добиться откровенности от человека возможно лишь в том случае, если он - человек. А тут? Сегодня ради кружки "чифиря" возьмет на себя сразу пять "мокрых" дел. А в суде откажется от всего. Да еще и следователя в пытках обвинит.
- На таких законченных сил и времени просто жалко. Отпускай ты его, Миша! Свои же его в какой-нибудь подворотне пришибут...
Так или примерно так советовали старшему лейтенанту более опытные детективы. И нельзя сказать, что Прокопьев не колебался. Получать взыскание за незаконное задержание ему не хотелось. Но слишком уж много совпадений укрепляли уверенность: могучего и грозного Берулаву "завалила" именно эта "серая мышка". По всей видимости, недавнюю лагерную "шестерку" загнали в такой угол и так надавили, что вспыхнуло в этом человеке такое отчаянье. Или - остатки достоинства? И вот тогда затравленный Антипов нанес ответный удар...
Прокопьев высказал это предположение раздумчиво и вполголоса. Больше для себя, нежели для задержанного. Но эффект получился потрясающий.
- Достоинство... У меня... достоинство? - Антипов несколько раз пробовал на вкус давно утраченное для себя слово. Следователю показалось даже, что влажно заблестело у этого "урки" под фиолетовыми веками. Правда, обольщаться тут особо не приходится. Редко кто бывает сентиментальнее отъявленных злодеев. Такие младенца живым в колодец сбросят, а затем рыдают растроганно над первым распустившимся подснежником...
Но с подозреваемым Антиповым явно иная ситуация прорисовывалась. С ним уже столько лет попросту не разговаривали по-человечески. Никто и никогда не намекал: даже ты, "опущенный зэк" по кличке "Давленый", имеешь право на самоуважение. В том случае, когда уважать себя есть за что. А разве тогда, позапрошлым летом, под разухабистую музыку из кафе наверху, он действовал не "по понятиям" пусть и уголовной, но чести? Разве он не остановил себя на последней точке унижения? Не собрал в кулак остатки воли? Не дал себя размазать окончательно?
Только кто в это поверит? Законченный уголовник "пришил" другого уголовника. При отягчающих обстоятельствах. От 8 до 15 или - расстрел. Это было бы лучше всего...
Что произошло потом, в состоянии объяснить лишь сам следователь. Точнее, такой следователь, какой умеет настраиваться на волну сопереживания даже с убийцей. И не потому вовсе, что наплевать ему на жертву, и признания хочется любой ценой. Криминалист с душой и совестью даже для самого законченного негодяя оставляет в запасе свой шанс. И надо быть полным идиотом, чтобы им не воспользоваться. Антипов идиотом не был.
- Сколько у нас еще? - спросил он у следователя.
- Двое суток, - ответил Прокопьев.
- Ведь мы докажем, что я убил его защищаясь? - полуутвердительно спросил рецидивист: - Я все расскажу и покажу...
Ситуация возникла фантасмагорическая. Убийца старался и спешил изо всех сил убедить следователя в том, что он виноват. Но виноват при особых, многое объясняющих и смягчающих обстоятельствах.
Проверка с выходом на место
Кафе "Парус" Сочи
Даже из косвенных улик возможно сплести такую сеть обвинительных доказательств, из которой уже не выпутаться. Против такой ловушки не возражал теперь рецидивист Антипов, старавшийся изо всех сил доказать, что Берулава сам вынудил своего убийцу пустить в ход нож. За день до окончания срока задержания подозреваемый вспомнил очень важную деталь. Видеокамера запечатлела каждый шаг Антипова от спецприемника-распределителя до одной из квартир на втором этаже дома N1.
- Действительно, пару лет назад отдавала я какому-то мужчине свой ножик. - согласилась пожилая хозяйка. - Пообещал колбаску порезать и сразу вернуть. Но обманул...
Опознать обманщика женщина не смогла: трудно его было разглядеть в полумраке лестничной площадки. Но если бы даже и запомнила, что толку? Нынешние татуировки на лице Антипова окончательно его обезобразили. Они могли напугать бедную пенсионерку до обморока. Сам же убийца, однако, немало расстроился из-за беспамятства важной свидетельницы.
- Ну как же! - досадовал Антипов. - На вас еще фартук такой был... С чайниками. И халат желтый.
Все совпадало до мелочей. И нож свой утраченный, казалось бы, навсегда хозяйка уверенно нашла среди трех похожих. Была на белой его рукояти приметная вмятина от огня.
Дело с обвинительным заключением можно было передавать в суд. Но тут возникла одна процессуальная заковыка. Милицейская подследственность не включает в себя превышение пределов необходимой обороны. Но по всему выходило, что тогда, летом 1990-го, в кафе "Парус" случайно встретились не просто два мужика. "Зэк" "зэка" видит издалека. Покойный Берулава сразу понял, что Антипов "откинулся" совсем недавно и в промзоне, наверняка, скопил немного деньжат.
По "блатным" правилам рецидивист у рецидивиста не может спрашивать об этом напрямую. Но когда Антипов расплатился за коньяк, согласился купить еще выпивки и колбаски на закуску, а потом раздобыл по просьбе Берулавы нож, сомнений не оставалось: деньги есть и отобрать их у такого хлюпика ничего не стоит. Покойный просчитался в одном. Даже сильного удара ногой в живот для Антипова не хватило. Он сумел вскочить и полоснул зажатым в руке лезвием по шее...
Опытнейший сочинский адвокат Римма Левинсон, взявшаяся за бесплатную защиту Антипова, тоже поверила: это - закоренелый вор, но вовсе не хладнокровный убийца. Антипов защищался и должен ответить только за превышение пределов обороны. Но необходимо было прокурорское постановление о поручении "чужому" следователю ведения дела по статье 106 прежнего Кодекса. Целая история, как старший лейтенант Прокопьев этого добивался.
Подобные процессуальные тонкости чисто следственной "кухни" могут быть интересны лишь профессионалам и любителям специализированной юридической литературы. Для широкого читателя важно другое. В 99 случаях из 100 следователь квалифицировал бы конфликт между двумя матерыми уголовниками как умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах. На всякий случай. Для страховки. В расчете на то, что суд в случае чего самостоятельно смягчит формулировку обвинения.
Но вряд ли кто-то стал бы искать аргументы в пользу рецидивиста. Десятилетний срок был ему обеспечен. Однако тогда честное слово следователя оказалось бы пустым звуком. Чего Михаил Прокопьев потерпеть не мог. Само по себе это уже выделяет не самое сложное и громкое расследование "бытового" убийства из тысяч и тысяч ему подобных.
Антипов за неумеренную самооборону получил всего 2 года лишения свободы. И этим мизерным сроком нынешний адвокат Михаил Прокопьев гордится куда больше, нежели самыми суровыми приговорами из своей былой следственной практики.
